Ступени

В нескольких шагах от Милки была лестница. Всего три ступенени, которые должны разделить ее жизнь на "до" и "после". Вообще любые события делят жизнь на "до" и "после", и предстоящее было не исключением.

Около нее суетились люди. Кто-то устанавливал свет, кто-то наносил последние штрихи грима. Координаторы бегали туда-сюда и переговаривались между собой по рациям. Молодой парень повез целый блок не газированной воды. Механики и электрики проверяли правильность подключенной аппаратуры. Уборщица понесла кому-то ведро и тряпку... Закулисная жизнь.

Милки чувствовала себя маленьким протоном среди сотен других протонов, запертых в душном пространстве и хаотично движущихся, словно поддавшихся нелепой панике. Сердце подхватило этот безумный ритм общества вокруг нее и бешено заколотилось. Сколько не пыталась она его успокоить - не получалось. 

Это чувство было ей знакомо - уже ни раз  она сталкивалась с ним: вроде бы спокоен и уверен в себе, в своих силах, знаниях, умениях, но "чик" и включается дрожь. Дрожит все внутри. Так случается всегда в ожидании чего-то важного - дорогих людей, принятия решений, в ожидании конца начала...

Она взглянула на несколько белых листов, исписанных с двух сторон черной ручкой. Милки знала весь текст. Все эти буквы были просто переложены на бумагу для подстраховки, но на 90% она была уверена, что подсказки ей не понадобятся. Слова на бумаге были написаны из самой души, поэтому забыть их было невозможно.

Откуда-то из глубины, спрятанной за плотными шторами, послышался мужской голос, который что-то рассказывал о ней - о Милки. Голос все говорил и говорил. Он говорил в пустоту, потому что все молчало там, за этими шторами. Когда финальным предложением была поставлена точка, пустота зашумела. Так издалека слышен шепот моря - именно так в тот день шумела пустота.

Обладатель голоса распахнул кулисы, за которыми остался яркий свет, и, смахнув, выступившие на лбу капельки пота от жары софитов, спустился вниз и кивком головы дал понять Милки, что время "до" закончилось, что есть "сейчас", которое совсем скоро должно стать историей. Она кивнула и сделала первый шаг, приблизившись на одну ступень к той пустоте и свету за шторами. Затем ноги перешли в автоматический режим и совсем неуправляемо вынесли ее на сцену.

Оставив позади ступени, очутившись там - на сцене,  теплый яркий свет резко ударил в глаза так, что на несколько секунд Милки ослепла, но совсем скоро зрение вернулось к ней. Время "до" снова закончилось. Каждая секунда в следующий миг становилась прошлым. 

Милки посмотрела в пустоту, но та совсем не была пустой, а наоборот оказалась полностью заполненной. Она подумала, что очень интересна та грань между пустотой и заполненностью, потому что чисто теоретически, если представить какое-либо пространство, то и пустота и заполненность будут выглядеть одинаково. Но заполненность - это отсутствие пустоты, а пустота - отсутствие заполненности... Где же суть?

Зал замер. Милки стояла по середине сцены у стойки с микрофоном. Она смотрела в зал, пытаясь разглядеть лица присутствующих, но из-за яркого света это было практически невозможно. Она видела очертания людей, знала, что среди них есть тот человек благодаря которому эти слова появились на бумаге и от этой мысли становилось тепло.

Милки посмотрела в первые строчки своего текста, чтобы наверняка убедиться в том, что начало будет верным. Сомнений не осталось. Она сделала глубокий вдох и выдох, прежде, чем произнести первые слова. Сердце медленно возвращалось в привычный ритм биения.

"Очень хорошо, что у меня есть ты..." - начала она. - "Но когда погода сходит с ума метелью и ледяным ветром в лицо, кажется, что сходишь с ума вместе с ней. Поэтому вдвойне приятно знать, что ты есть...где-то тут, или где-то там... просто есть..."

Зал слушал. Милки говорила. Ступени, замерев, ждали ее выхода со сцены, чтобы завершить цикл своей работы "поднять-опустить". Время утекало. Секунды становились историей.