Человек во тьме

Каждый вечер жители маленького городка, находящегося в горах, с трепетом в душе спешили домой до наступления темноты. В тех краях солнце садилось около восьми вечера. К этому времени все магазины и лавки уже были закрыты. Горожане торопились плотнее закрывать ставни. И как только последний луч солнца прятался за горизонт, город погружался во мрак.

В этом городе не было преступлений и зла, ведь большинство из этого совершалось бы в темноте. Здесь жили чистые люди. Не задумываясь об этом, они отдавали и получали взамен.

Но никто не осмеливался выходить на улицу, когда темнело. Не было ни одного фонаря, который мог бы быть маяком для заблудившегося человека, или местного жителя, который не успел вернуться домой до заката. Как говорили старожилы - после заката городом правила Тьма. Ни один человек не осмеливался больше противостоять ей, потому что те смельчаки, кто когда-то бросил ей вызов, так и не вернулись назад. Поэтому жителям этого города оставалось подчиниться законам Тьмы, тем более они были не так уж и сложны - не выходить за порог дома с наступлением сумерек.

Примерно за час до захода солнца на узких улочках начиналось суматошное движение. Все хотели успеть добраться домой вовремя.

Вот, например, Дуг. Он был мясником. Владел небольшим магазином в центре города. И сейчас, бросив взгляд на часы, он торопливо мыл руки, а затем вытирал их о белый фартук, который к концу рабочего дня терял свою белизну, а на следующий день снова сиял чистотой. Никакого волшебства - жена Дуга стирала грязные фартуки. Всего их было 4. Так что в начале дня Дуг всегда был чист. 

Но несмотря на свою профессию, Дуг, как и все, боялся темноты. Какой-то его далекий родственник, рассказывала мать, однажды попытался пройти сквозь Темноту, и больше никто его видел. Поэтому каждый вечер мясник спешил домой, неся в больших сильных руках фартук, который казался несчастной тряпочкой, по сравнению с размерами кисти.

Жоан спешила занести все цветы внутрь своей лавки. Она была просто одержима растениями. Она разговаривала с ними в течении всего дня, рассказывала им какие-то истории, иногда даже спрашивала совета. Цветы молчали, но Жоан достаточно было того, что они просто слушают. Ее муж, Жорж, был последним, кто отважился бороться с Темнотой. Его сердце было слишком горячим для того, чтобы сдаться без боя. С тех пор, как Жоржа не стало, Жоан нашла утешение в цветах.

Около дома она развела сад. И каких цветов в нем только не было! Жоан всегда удивлялась, почему Тьма не трогает их? А цветы ничему не удивлялись, а только становились все сильнее и ярче день ото дня.

А вот Карл. Его светлые волосы всегда пахли хлебом. Нет, у него не было своего магазина. Его семья - мать и две младших сестры, - пекли хлеб дома. 

Три раза в день на маленьком грузовичке Карл развозил свежий хлеб. Мать и сестры поднимались до рассвета, чтобы к моменту, когда проснется весь город, у всех на столе был горячий хлеб. А затем наступал обед - и вот снова все торопились купить обеденную буханку, - а потом ужин... 

Карл как и все торопился вернуться домой. Он не понаслышке знал, что такое наступающая на пятки Темнота. Несколько раз случалось так, что он возвращался домой, когда на часах было без двух минут восемь. Мать уже ждала его возле входной двери, теребя подол своего длинного платья, а дочки просили ее не волноваться так сильно, потому что Карл обязательно успеет. И он успевал. Как только открывалась дверь и запыхавшийся Карл вбегал в дом, мать тут же кидалась к нему на встеречу.

- Слава Богу! Слава Богу! - приговаривала она, обнимая его, уткнувшись в его широкую мускулистую грудь.

Карл улыбался.

- Ну что ты, мама! Все же хорошо! Перестань. 

Они садились за стол, и казалось, что уже никто из них не вспоминал о том, что происходит за окном.

Но был в городе один человек, который с наступлением Тьмы не бежал домой. Казалось, его уже давно никто не замечал. Он никуда не спешил. Спокойно шел по улицам, внимательно разглядывая вечернюю суету. Он шел встречать закат, а после неторопливо возвращался к дому. Никто не знал о его умении гулять в темноте, потому что после заката никого не было на улице.

Человек прогуливался к реке, долго сидел на берегу, устланным мелкой галькой,  вглядывался в Темноту, кидал в воду камни. У него было отличие, о котором он точно знал - с началом Темноты, в нем загорался внутренний свет. Он был радостью для мотыльков, которые кружили вокруг него, как если бы его тело было теплой фонарной лампой. Он был слеп в темноте - передвигался по памяти, - но зряч днем. 

Темнота стала его другом. Она все время сидела с ним на берегу и смотрела, как он кидал камни. И иногда, как ему казалось, даже разрешала увидеть брызги от падения в воду. Она шла с ним, когда он возвращался домой. Когда поднимались в горы, обдавала его холодом, когда проходили низины, и поднимались на возвышенности, укутывала теплом.

Человек искренне не понимал, почему остальные так боятся темноты? Ведь они даже не знают о том, что, возможно, в каждом из них был такой же внутренний свет, как и в нем. С таким светом можно сворачивать горы! Но одно он понимал точно - людьми двигал страх. Страх Темноты был их главным врагом.

Однажды он уже пытался доказать людям, что Темнота не опасна. Человек вышел на главную площадь после заката и крикнул:

- Эй!!!

Но никто не решился открыть ставни и посмотреть. Тогда он снова крикнул:

- Эй!!! Вот я здесь! В темноте! Кричу вам! Не бойтесь!

Он долго кричал - пока не потерял голос.

Многие слышали его, но страх был сильнее.

На следующую ночь те, кто слышал, еще раз утвердились во мнении, что Тьма уничтожила смельчака, раз они больше не слышат его. А человек потерял голос, взывая к бесстрашию горожан.

Так он и гулял по ночам рядом с Тьмой. Она стала для него, как цветы для Жоан, с которыми она говорила; как фартук для Дуга - несущий чистоту в его работу; как свежий глоток воздуха раннего утра для Карла, который развозил людям хлеб.

И однажды, так и не дождавшись того, кто решиться выйти на улицу после заката, человек ушел вместе с Темнотой и не вернулся, забрав с собой мотыльков, летевших к его теплу и внутреннему свечению.