небо внезапно темнеет и готовится вниз обрушиться тоннами. я думаю о скрипящем паркете музейных залов, о запахе твоего затылка, меняющемся при переходе в шею/скулы/губы/глаза. полнится стонами моя голова. жива. заживает последний шрам от детских кошачьих царапин. я думаю о том, как бы не встретиться случайно на входе/выходе из метро/ с эскалатора/ с поезда/ на переходе со станции к станции. не попасться. не спалиться. чего прятаться? да и сама не знаю. для спокойствия в лицах. за спокойствие тела и отсутствие предположений. я думаю о том, что солнце только здесь, я приеду на свою и небо серое. небо горбится. люди старятся. земля слухами полнится, а мне, словно, все еще восемнадцать. только брови хмурятся. глаза щурятся. в голове больше выносливости и разумности. я смотрю на тебя сквозь солнце и понимаю, как много мне думается и много мечтается. без тридцати пяти пять сбегается с придуманной легкостью/ без оглянуться. дым восточный/сделан в Китае/ тянется к потолку. я рада бы проснуться от этого сна, но не могу опомниться. не дурно, стало быть, я уже не танцую в голове, а обращаюсь к залу через микрофон, вложенный в стойку: "небо рушится, господа! кто из вас стойкий? кто из вас здесь самый пылкий?" все молчат. зал пустой. ни единого республиканца с дурацкой ухмылкой и наглым взглядом. я смотрю в пустоту, а небо все падает... падает... падает мне в окно. я задаю вопрос "кто?" и, удивившись, разрешаю войти.
Комментариев нет:
Отправить комментарий