однажды утром Ватс проснулся, как никогда, не выспавшимся и разбитым. в эту ночь он спал не один. с 5 утра ему казалось, что безопасная зона на пол кровати потеряла свои очертания и теперь стремится коснуться, задушить его, заключить в легкие, на вид, объятия. быть обнятым кем-то чужим во сне, в такой интимный момент единения с собой - вселяло в него страх.
не меньший страх, также, вселял сон, в котором он читал книгу, где была написана история о нем самом до теперешнего момента. пока он читал, над ним сгущались облака, начинался дождь и приближалась гроза. он отчетливо запомнил фразу: - Если ты и дальше будешь это читать, то все так и будет, как написано. ты не выберешься из этого состояния, ничего не изменится. наоборот станет только хуже - говорила ему коротко стриженая блондинка. она злилась, что Ватс проводит слишком много времени за чтением и не уделяет ей должного внимания. в ответ, он лишь поднял на нее взгляд, вздохнул и вновь вернулся к вниканию в смыслы написанного под коркой переплета. вокруг него происходили различные события. все куда-то собирались, суетились. для него же был только один путь, который заканчивался на последней странице этой толстой книги.
встав с постели, Ватс чувствовал себя человеком, который вот уже неделю страдает бессонницей. он все еще помнил ночной разговор и моменты осознания простоты, которая еще совсем недавно казалась ему непостижимой. за маской балагура, которую он так тщательно натягивал на лицо, прятался его хрупкий, как карточный домик, внутренний мир. то, что находится за этой маской не мог видеть практически никто, кроме... нужно было быть предельно аккуратным с людьми. впустив кого-то, не проверив его, или не прочувствовав, можно было разрушить и испепелить все, что строилось так долго. это было похоже на ветер которые внезапно врывается в окно и разбрасывает все, что ему под силу. так как внутренний мир Ватса был карточным домиком из надежды и веры в себя, которую он так бережно вынашивал и взращивал по клочкам с усердностью муравья, можно было представить, что могло случиться с ним, ворвись под маску какой-нибудь чужак... крах смысла бытия... крах света...жизни...
это было предновогоднее переосмысливание себя, которое начиналось за какое-то время до начала конца года. это был оптимальный вариант - подготовить себя морально заранее, принять новые грани до того, как шагнешь дальше.
Ватс понял, что не смотря на то, что 9 часов назад он предал свое "обещание", внешний мир продолжал стоять. и только под маской происходило нечто такое, что пока не поддавалось объяснениям. когда, чтобы разобраться в происходящем, он еще раз вспомнил о том, что нарушил слово, в горле стремительно холодало. наверное, то же самое чувствовали животные, которые промерзали насквозь во время ледникового периода. глаза наполнились тем, что он просто не должен был выпустить наружу. проглатывая и запихивая это все обратно вглубь себя, Ватс вышел на балкон, сел на скамейку и постарался максимально заполнить пустоту легких.
воздух еще не успел наполниться выбросами из мира машин и мира людей, которые выдыхают морозный пар, дым, злость, ненависть... на улице было достаточно холодно, но не слишком для того, чтобы успеть простыть. и вот теперь, сидя на этой деревянной скамейке, пряча свою наготу под теплым халатом, Ватс вдруг осознал...
- черт возьми!!! а ведь я живу на своей собственной планете, на своем большом шаре. внешний мир никогда не станет тем, что есть у меня внутри. он - просто дополнение к тому, что дано мне; к тому, что я так сильно берегу. и в этом, моем мире, нет никого, кроме меня, кто бы мог стать лучшим советчиком, судьей, Богом, да, кем угодно. и пусть буду ошибаться, пусть буду во многом не прав, пусть моя гордость и упрямство не даст мне принять слова знатоков - но это мой мир, который живет один раз, как и я - тот, который, с вероятностью, в 95% не возродится, как феникс; который уйдет вместе со мной. ничто не вечно. так почему же я должен примкнуть к тем, кто живет в страхе и зависимости от совершенных ошибок и боли?! почему должен слушать и принимать слова тех, кто предупреждает меня, но я их не слышу, из-за того, что глух и упрям, как осел? я отрекаюсь от вопроса "почему вы меня не предупредили?", потому что теперь готов к ответственности за поступки своего альтер-эго; отрекаюсь от произнесения вслух слова "люблю" и всех однокоренных ему слов, потому что эти слова-якоря, которые должны оставаться внутри - снаружи они стремительно теряют ценность. - он встал, подошел к перилам и прибавил громкости своему, еще не окрепшему от сна, голосу. - не спрашивайте меня, о том "а что будет если?", "а что будет, если завтра?". я не хочу думать о том, что "будет если?", или что "будет завтра?" - это не нужные мысли пустого свободного времени. я проснулся сегодня, а значит сегодня новый день. о том, что будет завтра - подумаю завтра, когда так же проснусь. а "если" - это всего лишь часть плана - программа "разнообразия" жизни. сегодня у меня есть установленное для звонков и необходимых разговоров время и я собираюсь использовать его. нет ничего значимее сегодня, потому что без него не наступит завтра!
...так в нем происходил переход на новый уровень, на новый виток жизни. через предательство, ошибки и осознание качеств, присущих внутреннему миру в данный момент. совесть становилась чистой и светлой, потому что ТАК он хотел. она переполняла пределы его тела и возможностей. по истине потрясающее чувство.
вернувшись в комнату, Ватс плотно закрыл дверь балкона, чтобы усиливающийся шум, или, чего хуже, ветер, не смог ворваться в его пространство и разнести все в пух и прах. от приложенных усилий, подушка воздуха, зависшего в комнате, едва шевельнулась и случайно, краем угла, задела стоящее на крышке фортепиано фото. Ватс наклонился и поднял рамку, чтобы поставить ее на место, которое ежедневно отвоевывали настойчивые пылинки. перевернув фото, он несколько минут вглядывался в глубину момента. Ватсон вспомнил запечатленные в его мире ощущения, которые воспоминаниями проецировались теперь и во внешний мир.
в этой картинке был солнечный день и счастье, переполняющее каждого с разной силой и эмоциональной окраской. на этой картинке был Бобби, который улыбался во всю ширину возможностей рта, сдержанный Ватс, а между ними стояла великолепная женщина, жена Бобби. все трое чему-то радовались, это было видно по светящимся глазам и лицам в целом.
- я помню этот снимок с другого ракурса... хорошо, что моя память - не публичное место! - улыбнулся Ватс и поставил рамку в границы очерченные частицами, средний диаметр которых не превышал 0,005 мм...
Комментариев нет:
Отправить комментарий